— Твою мать, — крикнул Леха и исчез.

Микка смотрела на удаляющуюся оранжевую точку. Через минуту она исчезла в облаках. На глазах навернулась скупая слеза, медленно скатилась и упала на ладонь. Она не боялась за него, но сегодня что-то заставило впервые сесть в самолет и подняться вместе с ним в воздух. Никогда она не сопровождала Леху в прыжках в небе, только смотрела с земли, как оранжевая точка стремительно увеличивалась в размерах и в какое-то мгновение зависала в воздухе. Когда он приземлялся, его лицо сияло как у ребенка, которому дали ящик мороженого. Леха рассказывал как это — падать, парить, делать разбежку, кувырки. С восхищением описывал то, что видно оттуда, сверху, как это красиво и неповторимо. Искреннее восхищение панорамой, упоение от полета передавалось по невидимым нитям ей, и она начинала чувствовать то, что чувствует он.

Но никогда она не решалась сделать шаг в никуда сама. Ни с ним, ни с тренером, никак. Никакие силы не могли заставить ее подняться на борт и хотя бы посмотреть на все то, о чем Леха рассказывал, когда приземлялся. Сегодня же, какое-то беспокойство охватило ее сердце. Микка не объясняя, забралась в самолет и села на скамью для парашютистов. Она не отвечала на вопросы, не разговаривала. Молча сидела и смотрела в иллюминатор. Когда самолет поднялся до уровня облаков, ее беспокойство усилилось. Вокруг была серая пелена, сквозь которую не было видно даже собственной руки, если бы можно было ее выставить наружу. Спустя минуту они поднялись выше, и яркое солнце залило салон самолета. Серая пустыня облаков осталась внизу. Вокруг было голубое небо, настоящее, а не то, которое видно с земли. Местами облака расходились, и она видела кусочки земли. Эти домики были такими мизерными, что можно было их раздавить одним мизинцем. Микка грустно улыбнулась.

Раздался сигнал, Леха с Шуриком подошли к обрезу, пожали руки и исчезли. Дверь закрылась, самолет пошел на разворот. В иллюминаторе виднелось две точки: голубая и оранжевая. Ее любимая точка. Безумно близкая и невозможно далекая. Она скрепила руки на груди и прижалась лбом к стеклу. Было прохладно, сердце учащенно билось. «Все будет хорошо, я обещаю», — прошептала Микка и закрыла глаза.

— Твою мать, чтоб мне сдохнуть, — орал Леха. Шурик весело улыбался. Они выровнялись друг напротив друга и начали корчить рожи. Шурик поглядывал на высотомер и через некоторое время дал отмашку. Оба парашютиста как по команде развернулись и наклонились – начали разбежку. Спустя несколько секунд их разделяла добрая сотня метров. Еще одна отмашка и парашюты раскрылись. Хлопок и тишина. Шурик замахал руками – все нормально. Леха махнул рукой ответно и пробормотал: «Вот точно два придурка». За облаками открывался волшебный мир. Две гряды гор по сторонам и река между ними. На вершине одной горы лежал снег, другая уходила вершиной в облака. Ощущения были фантастическими. Это был первый прыжок в горах. Красота сама по себе губительна, тем более в горах. Внизу, на дороге огибающей одну из гор, стояли их друзья. Ждали посадки парашютистов, чтобы потом поехать в аэропорт забрать Микку. Сверху они были похожи на букашек и ничем не отличались от цвета дороги. Единственным ориентиром был красный ягуар с открытым верхом, на котором ездила Микка. Устроившись поудобнее, Сашка достал мыльницу и начал снимать все вокруг. Леха решил ускорить спуск и начал заваливать купол. Парашют дернулся под набежавшим порывом ветра и стремительно пошел вниз. Холодный воздух обжигал лицо.

— М-да, красиво там, наверное, — произнес Пэт. Они стояли втроем внизу и смотрели, как спускаются парашютисты. Жена не пускала его даже попробовать прыгнуть с тренером, отчего он каждый раз с восхищением смотрел на парашютистов и завидовал им. Причем делал это открыто и вслух. Оранжевый парашют спиралью спускался вниз кружась вокруг голубого. То подлетая, то замирая, то снова стремительно падая вниз. Зрелище было необыкновенным. Солли, его жена, стояла с камерой и снимала все действие. Через минуту Леха зашел на посадку и, немного не рассчитав, пробежал по капоту ягуара и упал на дорогу. Парашют следом накрыл машину. Из под купола доносился истеричный смех и неясные вопли. Саня приземлился нежно и деликатно, как будто вел даму под руку. Аккуратно встал на ноги в десятке метров от ребят, вальяжно закрутил купол и опустил его на землю. Сделал па и поклонился зрителям, за что заслужил бурную овацию и поцелуй в щечку. Выпутавшись из под купола, Леха бодро вскочил, весь в дорожной пыли, и начал тараторить про спуск и горы.

Самолет благополучно сел на небольшом аэродроме в ущелье между горами. Это был частный аэродром, где любители экстремального спорта брали в аренду самолет и летали совершать безумные выходки. Иногда сюда приезжали туристы, которые также брали самолет и летали вокруг гор, любуясь пейзажами. Микка взяла чашку кофе и вышла из небольшого здания аэропорта на улицу. Ветер трепал ее волосы, то и дело пытаясь запутать их. Сердце продолжало усиленно биться, глаза сузились. Она казалась уставшей и немного постаревшей. На дороге появился ее ягуар. На пассажирском сидении стоял он и махал руками, что-то кричал. Рядом мчались два спортивных мотоцикла с друзьями.

Леха кинулся к ней, обнял ее и приподнял так, что шаловливый ветер задрал ей юбку. Леха присвистнул и звонко шлепнул любимую по попе. Микка обняла его за голову и крепко прижалась. Вдруг вылила на него оставшийся кофе и тихо прошептала: «Дурак»…